Роза Брандина
Воспоминания
Моя прабабушка Роза оставила эти короткие воспоминания, живя в Израиле, когда ей было больше 90 лет. Они занимают несколько довольно плотно исписанных тетрадных страниц. В основном благодаря им (а также рассказам ее дочки Ани, моей двоюродной прабабушки) мы знали имена и некоторые подробности жизни ее родителей, бабушки и дедушки, братьев и сестер и родителей ее мужа. В семейном альбоме сохранилось несколько старых фотографий (хотя после эвакуации в семейном архиве не осталось почти ничего - ни их, ни документов), которые мы сопоставляли с именами из этих рассказов.
Я решила расшифровать записки и поняла, что мне не хватает многих деталей. В попытках заполнить белые пятна, я наткнулась на статью о неких Брандиных из Ветки. Пока я искала способы связаться с автором (оказалось, что она - моя пятиюродная бабушка, позже мне удалось ее найти и даже созвониться), нашла ее семейное древо, и восстановила недостающие звенья в моем. Благодаря этому я теперь могу проследить свою родословную до начала 19 века. Дальнейшие исследования, фактчеккинг и поиски документов принесли (и еще принесут) новые увлекательные открытия.
Я решила расшифровать записки и поняла, что мне не хватает многих деталей. В попытках заполнить белые пятна, я наткнулась на статью о неких Брандиных из Ветки. Пока я искала способы связаться с автором (оказалось, что она - моя пятиюродная бабушка, позже мне удалось ее найти и даже созвониться), нашла ее семейное древо, и восстановила недостающие звенья в моем. Благодаря этому я теперь могу проследить свою родословную до начала 19 века. Дальнейшие исследования, фактчеккинг и поиски документов принесли (и еще принесут) новые увлекательные открытия.
Брандины
Предок семьи Брандиных Зелик в начале 19 века перебрался из Польши в белорусское местечко Ветка. Жили крепким хозяйством, соблюдали традиции; родным языком был идиш.
Сын Зелика Ная (Нисон) Брандин женился на Мириам Абрамовне (1830-1910). У них было два сына Ицка (род в 1854) и Бенецион (1862-1919). Бенецион женился на Юдас Мовшевне Серафим (1863-1935). Их дети: Мойша, Натаниэль, Бася, Мириам, Абрам. Вот история их семьи и потомков
Ицка женился на Хае Мойшевне. У них было четверо детей:
Сын Зелика Ная (Нисон) Брандин женился на Мириам Абрамовне (1830-1910). У них было два сына Ицка (род в 1854) и Бенецион (1862-1919). Бенецион женился на Юдас Мовшевне Серафим (1863-1935). Их дети: Мойша, Натаниэль, Бася, Мириам, Абрам. Вот история их семьи и потомков
Ицка женился на Хае Мойшевне. У них было четверо детей:
- 1873 Меир
- 1880 Нисон
- 1884 Янкель Давид
- 1892 Гирш Зелик
1907
Я родилась 20 апреля 1907 года в местечке Ветка Гомельской губернии [На самом деле до 1919 года губерния была Могилевская, а Гомель, хотя и был в ней самым крупным городом, формально оставался уездным центром]. В семье было три дочери и три сына. У нас был маленький домик в две комнаты. Отец работал сторожем, мама не работала. Большая семья, огород, корова и здоровье слабое, так что ей работы хватало по дому.
Родители Меер и Перла (подпись на фотографии: «На воспоминание о дорогих родителях, 1922 год»)
Маленький домик в Ветке
Еврейская община Гомеля и Ветки
Еврейская община Гомеля в XIX — начале XX в. прошла исторический путь общий для всех евреев Российской империи: «черта оседлости», демографический рост, модернизация и связанные с ней изменения в религиозной, общественной, политической и экономической жизни.
Еврейская городская община также неуклонно возрастала на протяжении всего XIX столетия: население Гомеля, согласно материалам всероссийской переписи 1897 г., составляло 36 775 чел., из них 20 385 составляли лица иудейского вероисповедания, т.е. к концу XIX в. евреями были 55% горожан . И именно еврейской городской общине принадлежала ведущая роль в городской экономике. Источник - краеведческий сайт Гомеля и Гомельщины.
Еврейская городская община также неуклонно возрастала на протяжении всего XIX столетия: население Гомеля, согласно материалам всероссийской переписи 1897 г., составляло 36 775 чел., из них 20 385 составляли лица иудейского вероисповедания, т.е. к концу XIX в. евреями были 55% горожан . И именно еврейской городской общине принадлежала ведущая роль в городской экономике. Источник - краеведческий сайт Гомеля и Гомельщины.
Ветка основана в 1685 г. русскими староверами, как слобода в Великом княжестве Литовском, через 10 лет Ветка стала центром раскольников. В результате первого раздела Речи Посполитой в 1772 году Ветка вошла в состав Российской империи. С Веткой связано имя Емельяна Пугачева, который скрывался от преследования царской властью. В 1840 г. была построена судоремонтная верфь. Между Гомелем и Веткой курсировал пассажирский пароход «Прогрессист». В 1868 г. открыты женское, в 1874 г. – мужское народные училища В 1868 году в Ветке открыто женское, а в 1874 году – мужское народные училища. В 1880 в ветке было 5982 жителя, в том числе 2111 староверов; 11 каменных и 994 деревянных построек, 6 канатных заводов, 6 ветряных мельниц, 4 каменных и 120 деревянных лавок. В 18 веке здесь сформировались местные особенности иконописи и оформления рукописной книги. Сложилась самобытная школа ветковской резьбы. В 1889 в Ветке была еврейская богадельня, в 1908 — 7 синагог. В 1843 в Ветке проживало 470 евреев, в 1847 — 984, в 1860 — 1633, в 1869 — 1757, в 1897 — 3726 (52 %), в 1908 — 7336, в 1923 — 2387, в 1926 — 2094 (35,5 %), в 1939 — 944 еврея.
В 1905 евреи Ветки пострадали от погрома. В Ветке были почтово-телеграфная контора, вольное пожарное товарищество, нотариус. В 1926 году группа из 48 ветковчан выехала в Джанкойский район Крыма и образовала там еврейский земельный коллектив имени Мережина. В самом же городке евреев оставалось меньше двух тысяч, или 35,5 процента. Все же это была заметная прослойка, игравшая значительную роль в жизни горожан. Среди них было немало врачей, учителей, хороших специалистов. 3 дек. 1941 в Ветке было расстреляно 360 евреев. Из книги Маргариты Акулич, "Гомель и евреи. История, холокост, наши дни"
В 1905 евреи Ветки пострадали от погрома. В Ветке были почтово-телеграфная контора, вольное пожарное товарищество, нотариус. В 1926 году группа из 48 ветковчан выехала в Джанкойский район Крыма и образовала там еврейский земельный коллектив имени Мережина. В самом же городке евреев оставалось меньше двух тысяч, или 35,5 процента. Все же это была заметная прослойка, игравшая значительную роль в жизни горожан. Среди них было немало врачей, учителей, хороших специалистов. 3 дек. 1941 в Ветке было расстреляно 360 евреев. Из книги Маргариты Акулич, "Гомель и евреи. История, холокост, наши дни"
Старшая сестра Броня работала портнихой. Она помогала материально и обшивала всех нас. Старший брат Арон также работал портным. Средний брат Абрам работал на заводе, который потом назывался завод Пролетарий. Младший брат Рувим тоже работал на заводе. Я и младшая сестра учились в школе. Потом старшая сестра вышла замуж, переехала в Гомель. Она была членом партии и работала в доме ребенка заведующим. Потом родился у нее сын Боря. Ее муж работал портным в воензаге.
Гомельский чугунолитейный завод "Пролетарий" - Гомельский станкостроительный завод им. Кирова
"Некоторые из объектов промышленной гомельской архитектуры периода конца 19-го столетия – начала столетия 20-го сохранились. Можно, к примеру, обратить внимание на построенные до революции сооружения, находящиеся на территории станкостроительного Гомельского завода им. Кирова (улица Интернациональная). Данные постройки были постройками кузнечных гомельских мастерских. Название у них было убойным – «Чугунолитейный и машиностроительный завод торгового дома «Моисей Фрумин с сыновьями». Реклама доносила до гомельчан, что заводом производится «устройство и ремонт сахарных, винокуренных, лесопильных, маслобойных заводов, мельниц и пароходов». Советы в послереволюционный период национализировали завод Фрумина и превратили его в предприятие под названием «Пролетарий». После предприятие стало зваться именем С. М. Кирова (с 1934-го года), сохранилось оно до нынешних дней. Купец Фрумин Моисей проживал рядом с заводом вместе со своей семьей. Это была ул. Могилевская (сегодня – Кирова). У дома было два этажа и на него сегодня можно смотреть как на домб являющийся образцом «кирпичной архитектуры», а также образцом строения, используемого в прошлом еврейской зажиточной большой семьей. В доме были многочисленные комнаты в которых проживали семьи повзрослевших детей. Был в этом доме и «подвальчик», служивший помещением торгового заведения. Вход во двор дома осуществлялся через арку". Из книги Маргариты Акулич, "Гомель и евреи. История, холокост, наши дни"
Фото 2000-х годв
Дети Меера и Перлы Брандиных
- 1898 - ? Броня Брандина (муж Абрам Янкелевич Брандин, Сын Боря 1922 г.р.)
- 1899-? Арон Брандин (жена Гнеся Самуиловна, 5-ро детей)
- 1902 -1942 Абрам Брандин (жена Циля Менделевна Василевская, двое детей)
- 1904 -1941 Рувим Брандин (жена - Софья, двое детей).
- 1907 - 2001 Роза Драбкина (Муж Лейб Мордухович Драбкин, две дочери)
- 1911 - ? Сарра Гинзбург (муж Абрам Лейбович Гинзбург, трое детей)
1920-е
Я поехала к ним. Помогала поднимать ребенка, все делала по дому, потом училась в техникуме на медсестру. Жила с ними в одной комнате. По окончании учебы начала работать в доме ребенка медсестрой. Потом дом ребенка перевели в село Стародуб. Там я работала два года. Потом переехала в Гомель, работала патронажной медсестрой в яслях Новобелицы, ездила на конке ежедневно с 6 часов ура до 20 часов. Правда у нас было общежитие, но я часто ездила домой, где проживала старшая сестра и средний брат.
Конка
С начала 20 века в Гомеле работала конка-линейка, маршрут которой начинался от пожарной каланчи на Базарной (Соборной) площади (современная площадь Ленина) и шёл в Новобелицу. Регулярно перевозилось по 20-30 пассажиров, годовой доход конки составлял 7 тысяч рублей. Проезд в одну сторону стоил 40 копеек. Почти все экипажи извозчиков были одноконными, многие из них ездили на резиновых шинах.
Брат уже работал мастером на заводе, все жили в одной комнате. В скором времени он женился, жену звали Циля. Она работала печатницей, работа очень трудная, потом у них родился сын Володя. Она после этого не работала. Я замуж вышла в 1927 году. Муж пришел из армии.
Лейб Драбкин "На воспоминание о дне отъезда моем в ряды Красной Армии. Гомель 30/7 -24"
Жили мы с ним и с его отцом и тетей в одной квартире. Работал курьером ВЧК, потом уволился и работал на заводе рабочим по снабжению. Отец мужа работал бухгалтером на заводе Сельмаш. Его звали Мордух Ицкович 40 лет работал. Раньше работал у хозяина, потом завод перешел в совесткий. Так и проработал до войны.
Мордух Ицкович родился в Гомеле 3 июля 1902 года. Его родители - Краснопольский мещанин Мордух Ицков Драпкин и Хая Хайкелева
Эвакуировался в город Горький. Жена умерла ее звали Хатя. Она не работала. Семья, две дочери. Белла - врач-туберкулезник, Полина - педагог, Лева.
Акаль работали по лесничному делу. Жил в Москве. Женат. Развелся с Соней. Она инженер. Женился второй раз на женщине, звали Рахиль. У нее двое детей. Дочь Эллочка и сын Юра. У них уже свои семьи. Эллочка - адвокат, муж врач. У них две дочери. Сейчас Эллочка живет в Израиле.
Акаль работали по лесничному делу. Жил в Москве. Женат. Развелся с Соней. Она инженер. Женился второй раз на женщине, звали Рахиль. У нее двое детей. Дочь Эллочка и сын Юра. У них уже свои семьи. Эллочка - адвокат, муж врач. У них две дочери. Сейчас Эллочка живет в Израиле.
А еще хочу написать о своих близких людях. Бабушка моя была очень трудная. С плохим характером. Ее звали Этя. Она работала домрабоницей. Нянчила чужих детей. Дед работал сапожником. Звали его Берк. Я его не видела. Он умер до моего рождения. У них было 2 сына и 3 дочери. Образования, конечно, у них не было. Был домик в ветке. Моя мама совсем неграмотная была, но очень хорошая хозяйка. Любила своих детей, также работала домработницей, нянчила чужих. Я помню 1922 год , был страшный голод, давали по одной лепешке и похлебке. Старшему брату не хватало еды. Он очень плакал. Мы старались, чтобы ему доставалось больше. Потом начался сыпной тиф. Первыми заболели братья. Меня и младшую сестру отправили к знакомым. Страшно подумать об этом. Лежали на печке, грязь и, конечно, вши. Я заболела, потом заболела Сарра. Нас забрали домой с высокой темп. Ухаживали старшая сестра и родители. Лекарств и антибиотиков не было. По немного начали подниматься. Заболела Броня, ее отвезли в больницу. Она очень тяжело болела. Я поднялась. Руки дрожали, голова тряслась. Сидела у кровати у сестры, носила какую-то еду. В это время было много смертных случаев. Не было лекарств, чем лечить больных. Родители не заболели. Слава богу, все остались живы.
Потом началась новая эпопея - ОЗЕТ. Начали помогать выезжать евреем в Крым. Уехал старший брат Арон со своей семьей, младший брат Рувим (еще был холостой), родители и младшая сестра Сарра.
Потом началась новая эпопея - ОЗЕТ. Начали помогать выезжать евреем в Крым. Уехал старший брат Арон со своей семьей, младший брат Рувим (еще был холостой), родители и младшая сестра Сарра.
Из Гомеля в Джанкой. Карта Украинской ССР 1928 года. Масштаб 1:4000000
Жили они в тяжелейших условиях. Потом им давали помощь, построили домики: земляные полы, крыша черепичная. Отец работал на скотном дворе. Мама работала для всех рабочих еду. Старший брат работал на тракторе, Гнеся [жена Арона] - в садоводстве. Дети кое-как бегали по участку, ждали когда придет мама. Потом замуж вышла младшая сестра. Муж работал на комбайне, месяцами не бывал дома.
Письмо из трудового сельско-хозяйственного товарищества имени Мережина о том, что товарищество требует Меера Брандина на работу и просит Гомземуправление выдать ему проездной билет по льготному тарифу.
Списки переселенцев из Гомеля и местечка Ветка в сельхоз артель Мережино. На этих листах с фамилиями семей переселенцев стоит дата 08 августа 1926 года .
Переселенцы в Крым и судьба в войну
Переселение евреев из Гомеля и Гомелевской области в Крым началось в 1923 -1924 годах. В те годы председателем Евсекции ВКП(б) и также заместителем Комзета был Абрам Мережин ,т.е он был представителем в Комитете по земельному устройству в Крыму трудящихся евреев.
На списках семей переселенцев из Гомеля и местечка Ветка в сельхоз артель Мережино стоит дата 8 августа 1926 года. Условия для переселенцев были такие: при вступлении в артель семья должна была отдать свою недвижимость и внести деньги в фонд переселения. Комзетом было установлено три категории пайщиков: первая, неимущая, - 10 рублей, вторая -150 рублей и третья - 500 рублей.
Меер отдает свой дом и вносит 150 рублей в фонд, вместе с женой и частью детей и внуков числятся в списках эвакуированных Яд Вашема. Также по 150 рублей внесли семьи старшей дочери Гнеси и старшего сына Арона.
Там написано, что до войны они жили в селе Островское Лариндорского района Крымской АССР, работали в совхозе имени Орджоникидзе, во время войны они эвакуировались в Сармаково, Нагорного района Кабардино-Балкарской АССР. На февраль 1942 года Меер и Перла были живы. Меер умер по пути в эвакуацию.
Из детей Меера и Перлы в Крым также переехала семья их дочери Брони Брандиной и Абрама Янкелевича Брандина, оба портные. С ними их 4х-летний сын Борис. Абрам родился в Полесье, но жил до переезда в Клинцах. Семья Абрама Янкелевича прожила несколько лет в колхозе и вернулась в город Клинцы. Вскоре Броня ушла из семьи, оставив сына с отцом. Борис был призван в 1941, получил орден Отечественной войны I степени. Абрам женился второй раз. Судьба Брони неизвестна.
Второй сын Меера - Абрам - тоже покинул сельхозпоселение и вернулся в Гомель, где женился на Циле. У них было двое детей. Абрам Меерович до войны работал на Гомельском станкостроительном заводе имени Кирова. Начинал простым рабочим, потом стал секретарем парторганизации и руководил демонтажем и эвакуацией оборудования и работников завода. Первый эшелон с оборудованием, материалами и работниками завода был отправлен из Гомеля 8 июля 1941 года в Свердловск. Привезя семью в эвакуацию, Абрам ушёл добровольцем на фронт. Семья успела получить от него одно письмо. В Армии он служил в должности офицера и был политруком, пропал без вести в декабре 1942 Его жена с сыном вернулись в Гомель. Виля женился и у него родилось двое детей. Они эмигрировали из Гомеля в Израиль 1991 году. Старший сын Арон переезжал в Крым с женой Гнесей и сыном Яковом. Яков портной, его жена - швея. Он и его семья так и остались в сельхозпоселении и жили там до войны. Все его дети (сын Борис, 1928-го года рождения, дочь Циля, 1930-го года ,сын Юзик 1936-го года и дочь Фира 1941-го года), кроме Якова родились в Крыму, в селе Островское. Старший сын Яков был женат на Дин...Це Абрамовне Вайсберг, получил орден Красной Звезды и пропал без вести в 1941
Младший сын Рувим был женат на Софье, у них было двое детей, был призван в 1941 году в Крыму и в том же году в ноябре пропал без вести.
На списках семей переселенцев из Гомеля и местечка Ветка в сельхоз артель Мережино стоит дата 8 августа 1926 года. Условия для переселенцев были такие: при вступлении в артель семья должна была отдать свою недвижимость и внести деньги в фонд переселения. Комзетом было установлено три категории пайщиков: первая, неимущая, - 10 рублей, вторая -150 рублей и третья - 500 рублей.
Меер отдает свой дом и вносит 150 рублей в фонд, вместе с женой и частью детей и внуков числятся в списках эвакуированных Яд Вашема. Также по 150 рублей внесли семьи старшей дочери Гнеси и старшего сына Арона.
Там написано, что до войны они жили в селе Островское Лариндорского района Крымской АССР, работали в совхозе имени Орджоникидзе, во время войны они эвакуировались в Сармаково, Нагорного района Кабардино-Балкарской АССР. На февраль 1942 года Меер и Перла были живы. Меер умер по пути в эвакуацию.
Из детей Меера и Перлы в Крым также переехала семья их дочери Брони Брандиной и Абрама Янкелевича Брандина, оба портные. С ними их 4х-летний сын Борис. Абрам родился в Полесье, но жил до переезда в Клинцах. Семья Абрама Янкелевича прожила несколько лет в колхозе и вернулась в город Клинцы. Вскоре Броня ушла из семьи, оставив сына с отцом. Борис был призван в 1941, получил орден Отечественной войны I степени. Абрам женился второй раз. Судьба Брони неизвестна.
Второй сын Меера - Абрам - тоже покинул сельхозпоселение и вернулся в Гомель, где женился на Циле. У них было двое детей. Абрам Меерович до войны работал на Гомельском станкостроительном заводе имени Кирова. Начинал простым рабочим, потом стал секретарем парторганизации и руководил демонтажем и эвакуацией оборудования и работников завода. Первый эшелон с оборудованием, материалами и работниками завода был отправлен из Гомеля 8 июля 1941 года в Свердловск. Привезя семью в эвакуацию, Абрам ушёл добровольцем на фронт. Семья успела получить от него одно письмо. В Армии он служил в должности офицера и был политруком, пропал без вести в декабре 1942 Его жена с сыном вернулись в Гомель. Виля женился и у него родилось двое детей. Они эмигрировали из Гомеля в Израиль 1991 году. Старший сын Арон переезжал в Крым с женой Гнесей и сыном Яковом. Яков портной, его жена - швея. Он и его семья так и остались в сельхозпоселении и жили там до войны. Все его дети (сын Борис, 1928-го года рождения, дочь Циля, 1930-го года ,сын Юзик 1936-го года и дочь Фира 1941-го года), кроме Якова родились в Крыму, в селе Островское. Старший сын Яков был женат на Дин...Це Абрамовне Вайсберг, получил орден Красной Звезды и пропал без вести в 1941
Младший сын Рувим был женат на Софье, у них было двое детей, был призван в 1941 году в Крыму и в том же году в ноябре пропал без вести.
На левой фотографии Мордух с внучкой, в центре - маленькая майя с отцом, матерью и дедом, справа - трудящиеся в совхозе
Еврейские колхозы в Крыму
Переселение евреев и создание земледельческих колоний началось в 1923—24 гг. и носило сначала стихийный характер. Крым вместе с Биробиджаном делался основной базой для еврейского переселения. С весны 1925 г. переселение евреев в Крым организованно проводил Комзет (Комитет по земельному устройству еврейских трудящихся при президиуме Совета национальностей) в сотрудничестве с Агро-Джойнтом (американское еврейское объединение агрономических корпораций) и другими зарубежными организациями, которые обеспечивали в 1925–29 гг. 86% всех расходов по устройству еврейских переселенцев в Крыму. Евреи-переселенцы в Крым водворялись в 1925 г. из Гомельской, Смоленской, Вологодской губернии. КомЗЕТ был образован в 1924 году с целью привлечения еврейского населения Советской России к производительному труду (программа по «продуктивизации еврейского населения»). Комзет установил 3 категории пайщиков: I категория (неимущие) вносят по 10 рублей на семью, II категория вносит по 150 рублей III — по 500 рублей. Из переселяемых в плановом порядке не менее 30 процентов остаются в категории беднейших. В 1925 г. В Крыму уже было 25 колоний, большая часть которых располагалась в Джанкойском районе. Большинство колоний представляли собой артели, но имелись и другие организационные формы: переселенческие товарищества и коммуны. При стихийном переселении каждая переселяющаяся семья для вхождения в артель должна была внести по 400 рублей. Здесь организовали национальный сельсовет — Ротендорфский (Ротендорф — на идиш - «Красное село»). По Всесоюзной переписи 17 декабря 1926 года, в селе Ротендорф Джанкойского района, числилось 42 двора, из них 41 крестьянский, население составляло 190 человек, из них 184 еврея, 5 русских и 1 украинец, действовала еврейская школа. В 1926 г. в еврейских сельскохозяйственных поселениях Крыма проживало 4463 еврея. Источник: Википедия
Из 14 000 еврейских семей, поселенных на земле за годы этого проекта, значительная часть к 1938 году вернулась в города. Большинство оставшихся в сельской местности были убиты во время Холокоста. Б.Б. Бережанская."Еврейские колхозы в Крыму"
Из 14 000 еврейских семей, поселенных на земле за годы этого проекта, значительная часть к 1938 году вернулась в города. Большинство оставшихся в сельской местности были убиты во время Холокоста. Б.Б. Бережанская."Еврейские колхозы в Крыму"
Я с ними не поехала, жила с мужем в Гомеле. Работала в яслях старшей медсестрой. Муж уехал в Ленинград. Потом я поехала к нему. Мы жили в крошечной комнате. Снимали у хозяйки. Через некоторое время нам дали комнату в коммунальной квартире. В 1930 родилась дочь Майя. Я работала медсестрой. В 1935 году родилась Анечка. Но работать приходилось, уволиться было невозможно. Даже опоздание на минуту было очень строго судили. Так что приходилось устраиваться по возможности. Искали няню.
1939
Когда началась Финская война, муж работал на заводе. У него была бронь, но как члена партии сразу взяли в армию. Потом пришли за мной. Дети остались с няней, сама еще ребенок. Представляете мое настроение!
Через некоторое время муж пришел домой, начал хлопотать, чтобы меня отпустили - младшей дочери было три года. Наш госпиталь находился на Васильевском. Какая-то военная школа, не приспособленная к приему раненых. Чтобы принести больному грелку, сопровождалось большими трудностями и матом со стороны больных. Слава богу, меня освободили после всех ходатайств моего мужа. Так мы прожили более спокойно до Великой отечественной войны. Дети были в пионерском лагере на станции Сиверская. В первый день войны меня забрали в армию. На второй день вызвали мужа. Мы отпросились, чтобы детей забрать с пионерского лагеря. Всю ночь метили белье и укладывали в мешки.
Ох, сколько слез и переживаний. Утром подняли детей, накормили. Младшая дочь Анечка не давала одеваться, плакала: "не хочу в лагерь!". Еле одели и пошли провожать. Ох, какая страшная картина. Дети плакали, цеплялись за родителей. Все очень плакали. Я как окаменела, не плакала. Я еле оторвала мужа от детей. Он страшно плакал и нервничал. На второй день мы с мужем расстались. Я начала работать в госпитале на Суворовском, но госпиталь эвакуировали в Иваново.
Когда началась война, у Льва была бронь. Отправив детей в эвакуацию, он остался в Ленинграде работать на заводе, но опасаясь ареста, он ушел добровольно на фронт, защищать Ленинград, на Ладожское озеро. Там он был ранен и контужен. Ближе к концу войны семья воссоединилась.
Госпиталь на суворовском
На суворовском проспекте, 50 в здании Академии лёгкой промышленности во время войны располагался эвакуационный госпиталь №28. Существовать ему пришлось недолго. 19 сентября 1941 года в госпиталь попали фугасные и зажигательные бомбы. Произошел пожар, приведший к большому числу жертв.Под обломками здания, а также от ран и ожогов погибли и получили ранения 442 человека, в том числе 160 работников госпиталя. Это был один из первых случаев массовой гибели людей от бомбардировок в блокадном Ленинграде.
У кого были маленькие дети, освободили до особого распоряжения. Я созвонилась с академией имени Кагановича, и меня оформили в интернат медсестрой [До войны Роза работала медсестрой в яслях-саду, который относился к военно-транспортной академии имени Кагановича. Поэтому дети, а потом и она были эвакуированы вместе с ее интернатом].
Военно-транспортная Академия им Кагановича
К концу августа 1941 года линия фронта значительно приблизилась к Ленинграду, в котором стала слышна артиллерийская канонада. В целях сохранения академии 18 августа 1941 года был подписан приказ Народного Комиссара Обороны о переводе Военно-транспортной академии из Ленинграда в Кострому. 30 августа 1941 года туда прибыл первый железнодорожный эшелон с личным составом и имуществом академии. Дальнейшая эвакуация была приостановлена ввиду того, что железная дорога Ленинград — Волхов была перехвачена противником. 4 сентября 1941 года эвакуация была возобновлена, но уже через Шлиссельбург, затем маршем через дер. Путилово, ст. Жихарево и далее по железной дороге.
В Ленинграде была оставлена часть оборудования, учебно-вспомогательная рота и комендантский взвод, а также около 400 человек слушателей, членов семей, курсантов и служащих, которые были все переведены на казарменное положение и до 1 декабря 1941 года принимали самое деятельное участие в оказании помощи населению и бойцам Красной Армии, оборонявшим город. К середине декабря 1941 года эвакуация академии в Кострому в основном была завершена, однако лабораторное оборудование эвакуировалось по частям вплоть до февраля 1943 года. Источник: Яркипедия
В Ленинграде была оставлена часть оборудования, учебно-вспомогательная рота и комендантский взвод, а также около 400 человек слушателей, членов семей, курсантов и служащих, которые были все переведены на казарменное положение и до 1 декабря 1941 года принимали самое деятельное участие в оказании помощи населению и бойцам Красной Армии, оборонявшим город. К середине декабря 1941 года эвакуация академии в Кострому в основном была завершена, однако лабораторное оборудование эвакуировалось по частям вплоть до февраля 1943 года. Источник: Яркипедия
Они [дети, уехавшие вместе с интернатом от Академии] были в Закобякине. Мы прожили там недолго. Попали в кулацкую деревню. Много раз нас поджигали. Приходилось дежурить каждую ночь по очереди. Потом начались обстрелы. Так нас перевезли в Кострому. Там также долго не задержались. Когда немец начал обстреливать ближе к Москве, нас срочно вывезли в Барнаул. Ехали до Барнаула целый месяц! Все время были обстрелы. По дороге один вагон был заражен вшами. Так что все время с этим боролась. Приехали в Барнаул, нас не принимают. Надо ехать за город. Стояли далеко, идти долго. Пока наше начальство еле получили разрешение на поселение.
Еще по дороге дети заболели корью. Картина страшная. Не было антибиотиков и корьевой сыворотки. Когда добрались до места, уже в Барнауле, заболели двое детей и умерли. Помещение нам выделили - школу. А малыши были в другом помещении. Дети спали на нарах. Каждый имел свое место. Мальчики жили с начальником лагеря в одной комнате. Через какое-то время начальник лагеря заболел сыпным тифом. Опять тревога, санитарные обработки и карантин. Слава богу, никто не заболел.
Первое время были очень большие трудности. Дети пошли в школу. Нам выделили участок земли. Начали сажать картошку, овощи, в основном капусту. Все старшие дети работали на участке бригадами, по очереди заготавливали дрова на зиму. Все сотрудники участвовали в этом. Через некоторое время завели свиней. Питание улучшилось. Нас было три медсестры и один врач. Часто приезжали с Костромы начальство. Привозили продуктов и лекарства. Так мы прожили, не помню, три года. И начали забирать малышей родители. Мамы в основном не работали. Понемногу начали забирать и старших детей. У нас, в основном, стало поменьше ребятишек. Уехала старшая сестра в Кострому на работу.
Я уволилась и начала работать в госпитале. Жила в квартире с хозяйкой. Маленькая комната. Через некоторое время пришлось забрать детей. Мне было страшно трудно материально. Вскоре мне пришел вызов от мужа. Мы уехали из Барнаула. Сколько было трудностей! Спасибо, друзья помогли. Доехали до Волховстроя, и нас всех выкинули из вагонов и забрали документы. У меня в это время украли чемодан с вещами. Старшая дочь Майечка договорилась с семьей военнослужащих, поехала в Ленинград, там встречал нас отец. Он дочь отвез домой и сел в поезд нас искать.
Мы все собрались в одном домике, где было битком набито людьми. Сразу начали ходатайствовать, чтобы нам разрешили выехать в Ленинград. Через двое суток получили разрешение на въезд и документы. Приехали, а мужа еще не было. В дороге младшая дочь набралась вшей. Опять проблема. Надо обрабатывать головку, нет горячей воды. Еле собрали щепки, доски - согрели в ванну. И началась работа. Мне было очень трудно. Начались хлопоты о прописке и работе в Ленинграде. Меня в Ленинграде не прописывают, надо работать на стройке, по специальности не разрешают. Сколько потрепали нервов! Слава богу меня хорошо знали в райздраве, так что начала работать в школе и в детских садах. Муж после войны перенес большую операцию, получил инвалидность 2й группы, с правом работы. Работал в учреждении по снабжению. Дети пошли в школу. Муж часто болел.
Еще по дороге дети заболели корью. Картина страшная. Не было антибиотиков и корьевой сыворотки. Когда добрались до места, уже в Барнауле, заболели двое детей и умерли. Помещение нам выделили - школу. А малыши были в другом помещении. Дети спали на нарах. Каждый имел свое место. Мальчики жили с начальником лагеря в одной комнате. Через какое-то время начальник лагеря заболел сыпным тифом. Опять тревога, санитарные обработки и карантин. Слава богу, никто не заболел.
Первое время были очень большие трудности. Дети пошли в школу. Нам выделили участок земли. Начали сажать картошку, овощи, в основном капусту. Все старшие дети работали на участке бригадами, по очереди заготавливали дрова на зиму. Все сотрудники участвовали в этом. Через некоторое время завели свиней. Питание улучшилось. Нас было три медсестры и один врач. Часто приезжали с Костромы начальство. Привозили продуктов и лекарства. Так мы прожили, не помню, три года. И начали забирать малышей родители. Мамы в основном не работали. Понемногу начали забирать и старших детей. У нас, в основном, стало поменьше ребятишек. Уехала старшая сестра в Кострому на работу.
Я уволилась и начала работать в госпитале. Жила в квартире с хозяйкой. Маленькая комната. Через некоторое время пришлось забрать детей. Мне было страшно трудно материально. Вскоре мне пришел вызов от мужа. Мы уехали из Барнаула. Сколько было трудностей! Спасибо, друзья помогли. Доехали до Волховстроя, и нас всех выкинули из вагонов и забрали документы. У меня в это время украли чемодан с вещами. Старшая дочь Майечка договорилась с семьей военнослужащих, поехала в Ленинград, там встречал нас отец. Он дочь отвез домой и сел в поезд нас искать.
Мы все собрались в одном домике, где было битком набито людьми. Сразу начали ходатайствовать, чтобы нам разрешили выехать в Ленинград. Через двое суток получили разрешение на въезд и документы. Приехали, а мужа еще не было. В дороге младшая дочь набралась вшей. Опять проблема. Надо обрабатывать головку, нет горячей воды. Еле собрали щепки, доски - согрели в ванну. И началась работа. Мне было очень трудно. Начались хлопоты о прописке и работе в Ленинграде. Меня в Ленинграде не прописывают, надо работать на стройке, по специальности не разрешают. Сколько потрепали нервов! Слава богу меня хорошо знали в райздраве, так что начала работать в школе и в детских садах. Муж после войны перенес большую операцию, получил инвалидность 2й группы, с правом работы. Работал в учреждении по снабжению. Дети пошли в школу. Муж часто болел.
После войны он получил медаль за оборону Ленинграда и остался инвалидом
Воспоминания Ани
Летом 1945 года мне было 5 лет. Я и моя сестра Драпкина Майя Львовна (1930 года рождения) находились на станции Сиверская под Ленинградом. Я в детском саду, сестра в пионерском лагере. После орбъявления войны, Брандина Роза Маркона, медсестра, была призвана в армию и работала в госпитале. А отец, Драбкин Лев Маркович, записался добровольцем и попал с армией на Ладожское озеро. Оттуда вернулся в 44-м году инвалидом 2й, а затем 3й, группы. Родителей отпустили, чтобы отправить нас в эвакуации.
До войны мама работала медсестрой в яслях-саду, который относился к военно-транспортной академии имени Кагановича. Поэтому мы были эвакуированы с интернатом от этой организации. Нас погрузили в вагоны. Младшая группа в одних вагонах, где-то в других - старшая. Вначале нас привезли в деревню Закобякино, где разместили в домах принадлежавших ранее "бывшим кулакам". Старшая группа жила где-то в 10 километрах от нас. Жить там было опасно. Местное население поджигало дома приезжих. Много раз нас пытались тоже поджечь. Взрослые дежурили по очереди каждую ночь. Поэтому в одну из ночей нас малышей погрузили в грузовики и перевезли в город Кострому. Потом туда перевезли старших. В Костроме мы тоже жили недолго, так как начались обстрелы Москвы. Нас срочно вывезли в город Барнаул. Ехали туда больше месяцев. По дороге началась эпидемия кори, умерло несколько детей. Не было антибиотиков и противокорьевой сыворотки. Боролись с вшивостью. В Барнауле нас долго не принимали. Были какие-то неувязки с документами. Потом определили школу, где жили старшие, а мы, мыалыши, жили в другом помещении. Спали на нарах. Было очень холодно и хотелось есть.
Потихоньку жизнь начала налаживаться. Посадили картошки и капусту, заготовили дрова.
До войны мама работала медсестрой в яслях-саду, который относился к военно-транспортной академии имени Кагановича. Поэтому мы были эвакуированы с интернатом от этой организации. Нас погрузили в вагоны. Младшая группа в одних вагонах, где-то в других - старшая. Вначале нас привезли в деревню Закобякино, где разместили в домах принадлежавших ранее "бывшим кулакам". Старшая группа жила где-то в 10 километрах от нас. Жить там было опасно. Местное население поджигало дома приезжих. Много раз нас пытались тоже поджечь. Взрослые дежурили по очереди каждую ночь. Поэтому в одну из ночей нас малышей погрузили в грузовики и перевезли в город Кострому. Потом туда перевезли старших. В Костроме мы тоже жили недолго, так как начались обстрелы Москвы. Нас срочно вывезли в город Барнаул. Ехали туда больше месяцев. По дороге началась эпидемия кори, умерло несколько детей. Не было антибиотиков и противокорьевой сыворотки. Боролись с вшивостью. В Барнауле нас долго не принимали. Были какие-то неувязки с документами. Потом определили школу, где жили старшие, а мы, мыалыши, жили в другом помещении. Спали на нарах. Было очень холодно и хотелось есть.
Потихоньку жизнь начала налаживаться. Посадили картошки и капусту, заготовили дрова.
